Елисавета Фёдоровна Романова: милосердие и чистота

Как она была прекрасна! Сколько самых знатнейших женщин завидовали ослепительной её красе, сколько самых достойных мужчин, королевских кровей восхищались её красотой редкой, хрупкой, пленительной и добивались руки и сердца! Многие находили её внешность безупречной. Как говорят, ни одна фотография, ни один портрет не могли передать эту красоту. Считалось, что в Европе есть только две красавицы, и обе Елисаветы: Елисавета Австрийская, супруга императора Франца-Иосифа, и та, которой Великий князь Константин Константинович Романов посвятил стихотворение:

Я на тебя гляжу, любуясь ежечасно:

Ты так невыразимо хороша!

О, верно, под такой наружностью прекрасной

Такая же прекрасная душа!

Какой-то кротости и грусти сокровенной

В твоих очах таится глубина;

Как ангел, ты тиха, чиста и совершенна;

Как женщина, стыдлива и нежна.

Пусть на земле ничто средь зол и скорби многой

Твою не запятнает чистоту.

И всякий, увидав тебя, прославит Бога,

Создавшего такую красоту!

Прибавьте к этому положение – дочь великого герцога Гессен-Дармштадтского Людвига IV, внучка английской королевы Виктории, а затем супруга великого князя, генерал-губернатора Москвы (мэра по нынешнему), брата русского царя... Кто бы не мечтал о такой судьбе!? Но только не о ТАКОЙ!..

Принцесса Гессенская Елисавета-Александра-Луиза-Алиса родилась 20 октября 1864 года в Дармштадте. В семье было семеро детей. Воспитывали их в традициях старой Англии, строго. Одежда и еда были самыми простыми. Старшие дети следили за порядком в комнатах, помогали младшим. Элла могла растопить камин, вязать, штопать, сажать цветы... Позже, в Алапаевске, её спросят, откуда у аристократки до седьмого колена такая ловкость в обращении с горшками и кастрюлями? Она спокойно ответит, что всему этому научилась с раннего детства, при дворе своей бабушки королевы Виктории. Мать старалась воспитывать детей на твёрдой основе христианских заповедей.

Родители Эллы раздали большую часть состояния нуждающимся и обездоленным. Мать ее, принцесса Алиса, основала целый ряд благотворительных учреждений (некоторые действуют и поныне). Посещая госпитали, приюты, дома для инвалидов, она брала с собой детей, стремясь развивать в них сострадание. Большую роль в духовной жизни семьи играл образ святой Елисаветы Тюрингенской, в честь которой была названа Элла. Эта святая, родоначальница герцогов Гессенских, прославилась делами милосердия.

В 1873 году погиб маленький брат Елисаветы. Это было первое серьёзное потрясение в её жизни. Девочка дала обет целомудрия, чтобы не иметь детей. 1878 год принес ещё более страшную беду: от дифтерита умерли сестра и мать. В тот год закончилась для Елисаветы пора детства. Горе усилило её молитвы. Словно забывая о себе, она утешала отца, королеву Викторию; на неё и на её старшую сестру легла забота о доме, о младших детях.

В 1884 году наступает переворот в жизни Эллы: она выходит замуж за великого князя Сергея Александровича, пятого сына императора Александра II. До этого все претенденты на её руку получали отказ. После откровенной беседы с Сергеем Александровичем, она открылась ему в том, что дала обет девства. По взаимному согласию брак их был духовным, они жили как брат с сестрой. Конечно, развращённому человеку трудно поверить в такие «глупости». И тогда, при жизни святой, погрязший в грехах свет тешил себя сплетнями о ней и её муже. Понятно, грешному человеку проще поверить в чужой грех, чем в чистоту, поэтому слухам верят охотно и передают их с удовольствием. Впрочем, что бы ни болтали, когда духовника Елисаветы Фёдоровны заставляли дать показания об оргиях, якобы бывших в стенах обители, он в ответ предъявил её медицинскую карту, где было написано: «Virgo». В письмах своих разным людям, в том числе королеве Виктории, с которой была близка и откровенна, Элла писала, что счастлива в браке.

После свадьбы молодожёны отправились в своё подмосковное имение Ильинское. Но вместо того, чтобы беспечно развлекаться, как и положено женщине, только что вышедшей замуж за брата царя, она обходит дома крестьян в имении, занимается устройством их быта, медицинской помощью...

В 1891 г. Елисавета перешла в Православие.

В том же году Сергей Александрович был назначен генерал-губернатором Москвы, его жена становится первой светской дамой столицы. У неё появилось множество новых обязанностей: шли постоянные приёмы, концерты, балы. Но оставались всё те же больницы, госпитали, монастыри, столовые для неимущих, дома призрения, где она, как и прежде, старалась облегчить страдания людей. Положение генерал-губернаторши давало ей широкую возможность для дел общественного призрения. А по вечерам были молитвы, чтение и снова молитвы...

Елисавета Фёдоровна была необычайно впечатлительна, подчас она сильно страдала от непонимания, от сплетен сильнее, чем, может быть, другие. И при этом, поставив себе цель сделать что-то ради славы Божьей и ради милосердия, она шла к ней, не колеблясь. Уже будучи настоятельницей обители милосердия, она посещала трущобы, где царили ужасающая грязь, болезни и разврат. Она ассистировала на сложных полостных операциях, ухаживала за гнойными и ожоговыми больными. Сёстры нынешней Марфо-Мариинской обители, которые сейчас работают в ожоговом центре, после работы с трудом приходят в себя, она же ничем не выдавала, что ей трудно это всё видеть.

С началом русско-японской войны Елисавета Фёдоровна организовала Особый комитет помощи воинам, устроила госпиталь для раненых. На свои средства сформировала несколько санитарных поездов. В Большом Кремлевском Дворце ею был создан склад пожертвований. Там и застало великую княгиню страшное горе – сильный взрыв превратил карету великого князя в груду щепок, а его самого разорвал, обезобразив до неузнаваемости.

В тот же день она поехала в больницу навестить и утешить умирающего кучера великого князя. А через несколько дней посетила в тюрьме убийцу мужа – Ивана Каляева. Елисавета передала ему прощение от имени Сергея Александровича, оставила Евангелие, долго просила покаяться, подала прошение о помиловании террориста, но оно не было удовлетворено. С момента кончины мужа Елисавета Фёдоровна не снимала траур, стала держать строгий пост, много молилась. Её спальня стала напоминать монашескую келью. На светских приёмах она не появлялась. Жизнь первой дамы Москвы закончилась 4 февраля 1905 года вскоре после полудня.

Вскоре после этого Елисавета Фёдоровна решила полностью посвятить себя служению людям. Отделив часть драгоценностей, которая принадлежала фамилии Романовых, и отдав их в казну, она продала остальные, и на эти деньги купила на Большой Ордынке усадьбу с четырьмя домами и обширным садом, где и расположилась Марфо-Мариинская обитель. Она была названа в память о двух сестрах Лазаря Марии и Марфы предложивших Христу два вида служения, два рода любви и дружбы – деятельную и созерцательную. Марфа заботилась об услужении Господу. Мария же села у ног Иисуса и слушала слово Его. Марфа и Мария – образ труда и молитвы.

В самом большом двухэтажном доме расположились столовая для сестёр, кухня и другие хозяйственные помещения, во втором церковь и больница, рядом аптека и амбулатория для приходящих больных. В четвёртом доме находилась квартира для священника, духовника обители, классы школы для девочек приюта и библиотека. Это не был монастырь в полном и строгом смысле слова. Сёстры вольны были уйти из обители в любое время в вольный мир, хотя сама основательница жила по уставу, удивлявшему всех строгостью и мало кому доступным аскетизмом...

10 февраля 1909 года великая княгиня, собрав сестёр основанной ею обители, сняла траурное платье и облачилась в монашеское одеяние, сказав: «Я оставлю блестящий мир, где я занимала блестящее положение, но вместе со всеми вами я восхожу в более великий мир в мир бедных и страдающих».

Три-четыре часа сна на голых досках, заутреня, всенощная, вместе с остальными послушницами, строгие посты, молитвы... И бесконечные труды: уход за тяжелобольными в лазарете (Елисавета Фёдоровна всегда брала на себя самую ответственную работу: ассистировала при сложных операциях, делала перевязки, находила слова утешения, просиживая у постели тяжелобольных до рассвета), беседы с воспитанницами, приём посетителей. Обход больных заканчивался за полночь. Она хлопотала в разных комиссиях по попечительству над сиротами, посещала воспитанниц дворянских институтов, разыскивала в ночлежках и притонах Хитрова рынка заброшенных детей, чтобы накормить и отогреть их в обители, устроить их жизнь. Помимо этого были постоянные поездки по святым местам, многочасовые богослужения в различных храмах...

Елисавета Фёдоровна писала: «Некоторые не верят, что я сама, без какого-либо влияния извне, решилась на этот шаг; многим кажется, что я взяла неподъёмный крест и либо пожалею об этом и сброшу его, либо рухну под его тяжестью. Я же приняла это не как крест, а как дорогу, полную света, которую указал мне Господь после смерти Сергея и стремление к которой уже много-много лет назад появилось в моей душе». Настоятельница вместе с духовником обители протоиереем Митрофаном Серебрянским учила сестёр не только медицинским знаниям, но и духовному наставлению опустившихся, заблудших и отчаявшихся людей. Каждое воскресенье после вечерней службы устраивались беседы для народа с общим пением молитв. Обитель, её храмы и прекрасный парк с оранжереями вызывали восхищение современников. Это был единый ансамбль, соединяющий гармонично внешнюю и внутреннюю красоту.

 Из «Пояснительной записки о задачах и целях открывшейся в Москве Марфо-Мариинской обители милосердия», собственноручно составленной Елисаветой Федоровной , известно, что медицинское послушание обители состояло из

а) больницы для бедных женщин и детей на двадцать пять кроватей;

б) больницы-убежища для чахоточных бедных женщин на восемнадцать кроватей;

в) амбулатории для бедных, в которой имелись кабинеты хирургический, 2 терапевтических и гинекологический;

г) аптеки.

В больницах и амбулатории с марта 1909 года по ноябрь 1910 года принято на лечение бесплатно с бесплатной же выдачей лекарств более 1500 бедняков. О высоком уровне организации медицинской помощи в больнице обители говорит факт проведения в 1909 году успешной операции чревосечения одной из Высочайших Особ Императорского Дома Романовых.

Кроме больниц и амбулатории, медицинские сестры работали в домах малоимущих горожан. Наряду с медицинской помощью, они исполняли работу по хозяйству и по уходу за детьми, заменяя больного члена семьи.

Елисавета Федоровна особо отмечала, что «каждую поступающую больную духовник и сестры располагают к молитве, которую дежурная сестра утром и вечером читает в палатах, к частому приобщению Святых Таин и соборованию. Довольно часто в больнице, особенно чахоточной, служатся молебны и ведутся духовные беседы. Это делается не только для того, чтобы молитвой, таинствами и словом назидания укрепить немощи души и тела больного, но и для приготовления его к христианской кончине».
Сестры, исполнявшие послушание вне обители, имели при себе походную аптечку, Евангелие с Апостолом и Псалтирью, маленькую духовную библиотечку, несколько шейных образков и крестиков и чековую книжку на случай могущих поступить пожертвований, без записи же сестра не могла ничего принять. Находясь на послушании, сестра должна была найти время и возможность не только самой совершать положенное обительское молитвенное правило, но «с мудрой кротостию расположить к молитве и святому чтению людей, среди которых она работает».

Медицинские сестры проходили годичный курс лекций, а все остальные сестры трехмесячный курс по оказанию первой помощи заболевшим и в несчастных случаях. «Для сестер медицинских ежедневно от 6-7 1/2 ч. докторская лекция. В понедельник обительский врач Никитин читает о внутренних болезнях и уходу за больными, во вторник доктор Корнилов – гигиену, в среду Мясоедов – анатомию, в четверг Березкин – хирургию, в пятницу Никитин – уход. 29-го Мая 1910 года был произведен экзамен тем и другим, показавший достаточную подготовку сестер к делу» – писала в «Записке» Елисавета Федоровна .

Таким образом, в медицинском служении обители имелись следующие направления – собственно медицинское послушание в учреждениях обители; послушание вне стен обители, именуемое сейчас патронажем, и подготовка медицинского персонала. Попечение о душах пациентов было основой любого служения.

 Елисавета Федоровна особо заботилась о малоимущих городских и сельских девушках, не имеющих возможности получить образование. Медицинские курсы обители готовили сестер милосердия, они были нужны и обители, и обществу. Елисавета Федоровна не стесняла своих сестер в выборе дальнейшего образа служения Богу – избравших путь мирских попечений она всегда отпускала с миром.

Война 1914 г. резко всё изменила. Люди озлобились, а в злобе своей они всегда ищут врагов. И находят среди тех, кто другой национальности, веры, социального происхождения, пола (какая разница!) В 1916 году к воротам обители подошла разъярённая толпа с требованием выдать «германского шпиона» брата Елисаветы Фёдоровны, якобы скрывавшегося у неё. Настоятельница вышла к беснующимся одна и предложила осмотреть все помещения обители. Толпа рассосалась.

Ворота обители приходилось запирать, но это не спасло от грабителей. Однажды машину Елисаветы Фёдоровны забросали камнями.

С началом Февральской революции в обитель стали приходить агрессивно настроенные группы, угрожали, искали оружие, якобы спрятанное там. Но первое время все обходилось благополучно благодаря выдержке и мудрости матушки Елисаветы и отца Митрофана. Многие уговаривали её уехать из России. Шведский посол по поручению кайзера Вильгельма, некогда безуспешно добивавшегося её руки, предложил помощь в выезде за границу. Одним из условий Брестского мира Германия ставила возможность для великой княгини свободно покинуть Россию. Но она отказалась покинуть свою новую родину и своих духовных чад, хотя ясно предчувствовала страшные события и говорила о мученическом венце, который ждёт многих в обители.

Можно задать вопрос, что могла сделать людям женщина, отказавшаяся от всего, чем могла так обидеть их, что вся их любовь улетучилась в один миг и стала огромным морем ненависти и злобы?! Она убеждённо повторяла на все запугивания и угрозы: «Я ничего дурного не сделала! Будет воля Господня на все!»

Но всё-таки она сделала то, что не понимала сама! Она обидела злобствующих в самом главном – отказавшись когда-то от роскошной и праздной жизни, отняла возможность мерить людей своими примитивными карликовыми мерками. Она, несмотря на то, что возилась с падшими и презираемыми, как была, так и осталась Аристократкой. Им было не подняться до неё... И они ей этого не простили.

Арестовывать великую матушку пришли на Светлую пасхальную неделю 1918 года. Чекисты увезли её из обители и отправили вместе с сёстрами Екатериной Янышевой и Варварой Яковлевой сначала в Пермь, а затем в Алапаевск. Сёстрам было предложено ради сохранения жизни оставить свою настоятельницу. Елисавета Фёдоровна уговорила Екатерину уехать, передать в обитель известия об их положении и письма. А Варвара твёрдо решилась разделить участь матушки.

5 (18) июля 1918 года, на следующий день после убийства царской семьи, Елисавету Фёдоровну вместе с келейницей Варварой и ещё шестью алапаевскими узниками членами дома Романовых сбросили в старую шахту под Алапаевском, а затем забросали гранатами. Когда комиссия Колчака извлекла тела из шахты, обнаружилось, что жертвы получили страшные увечья, но жили и после падения, умирая от голода и ран. Тела алапаевских жертв были перевезены в Пекин, затем в 1921 году два гроба Елисаветы и Варвары отправлены в Иерусалим и положены в усыпальнице храма святой равноапостольной Марии Магдалины в Гефсимании. Тела этих мучениц, в отличие от прочих шести, почти не подверглись тлению, а источали удивительный аромат.

Великая княгиня Елисавета была прославлена Русской Церковью за границей в 1981 году, а в 1992 году она была прославлена Архиерейским Собором Русской Церкви.

Духовная красота этой необыкновенной женщины спасла для Вечной жизни в Царствии Небесном не только её саму, но и тысячи людей, которые обращались к ней и в земной жизни, и теперь.

"Я хочу работать для Бога и в Боге, для страждущего человечества,– писала святая великая княгиня Елизавета Федоровна в одном письме, – а в старости, когда мое тело уже не сможет трудиться, я надеюсь, Господь даст мне покой и молитву – о деле, мною начатом".

Размах благотворительных начинаний Елизаветы Федоровны был воистину огромен: больницы, приюты, помощь неимущим, воскресные школы для детей и взрослых и многое другое;если бы не революция, отделения Марфо-Мариинской обители появились бы и в других городах.

Возрождение обители началось в конце ХХ века. Сестричество, собранное протоиереем Борисом Гузняковым, только «на бумаге» получило комплекс зданий обители, поэтому служение сестер началось вне стен дома Марфы и Марии. Медицинского образования почти ни у кого не было, поэтому сразу нужно было учиться; теория изучалась одновременно с практикой. Жертвенное служение сестричества имело общественный резонанс, появились со–жертвователи, из которых наиболее надежными оказались немцы, почитающие память Елисаветы Федоровны не менее, чем православные россияне . Благодаря сотрудничеству с немцами удалось продолжить традиции медицинского служения обители.
Ныне воссозданы благотворительный учебный центр на базе медицинского колледжа Всероссийского учебно-научного медицинского центра Министерства здравоохранения РФ и сестричество из воспитанниц обители с проживанием их в отдельном блоке общежития.Девушки получают дипломы медицинских сестер и аттестуются также по духовным дисциплинам.

Так продолжается дело, начатое великой княгиней Елизаветой Федоровной.